Андрей Корнев — искусствовед и культуролог, редактор издательства «Раритеты Украины», главный редактор общественной газеты «ПроАРТ». Исследует харьковское искусство XXI века.

Интервьюировал Андрей Краснящих

— Каким был локдаунно-дистанционный 2020 год для харьковского искусства?

— Наверное, как у всех. От растерянности и лёгкого шока до осознания, что это «всерьёз и надолго», а стало быть, необходимо исходить из новых реалий. Конечно, количество выставок и мероприятий сократилось вдвое. Часть выставок состоялось только в онлайн-режиме — увы, для большинства форм искусства, это не лучший режим. Понятно, что с искусством необходимо контактировать «вживую». Причём не только с классическими живописью, графикой, скульптурой, но и с перформансом, да и для видео-арта нередко важен внешний контекст, особое пространство. Зато в плане общедоступных лекций по искусству, общения с творцами онлайн-режим существенно расширил возможности. Что касается перспектив, то есть необходимость в интерактивных онлайн-событиях, а это не только соответствующие технологии, но и методика.

— Каково харьковское искусство начала XXI века — чем отличается от харьковского искусства конца XX-го?

— Пока мало чем отличается, у нас эта сфера достаточно консервативна. В городе по-прежнему только две площадки, которые пытаются раздвинуть границы «дозволенного», это «ЕрмиловЦентр» и Муниципальная галерея. Собственно, сама ситуация про «дозволенное» и «недозволенное» уже показатель консервативности, и не только в харьковском, но украинском арт-процессе в целом. Говоря об арт-процессе, я включаю сюда и публику, т. е. «потребителей» искусства, чей консерватизм по-прежнему зашкаливает и останавливает творцов на пути к эксперименту.

Из харьковских творцов, которые рискуют пересекать границы, назову следующих. Константин Зоркин сочетает собственные рукотворные инсталляции с перформансом, а по сути, это классное сочетание классического с современным.

Роман Минин. Несмотря на присущий ему «внутренний» социальный консерватизм, Роман любит технологические эксперименты. В этом смысле интересен его проект «нового монументализма» с виртуальными компьютерными технологиями.

Николай Ридный. Примерил на себя образ бунтаря-«социалиста». В самом этом образе нет ничего нового, но Николай умеет держать «руку на пульсе» и действительно находит и быстро реализует острые темы. Плюс активно использует видео и кино как арт-формы.

Иван Светличный удивительным образом соединяет две харьковские «фишки»: науку и искусство. Его проект с переводом ДНК в плоскость искусства, как мне кажется, имеет большие перспективы и реально заглядывает в будущее.

Из арт-студийных начинаний отмечу «Aza Nizi Maza». Николай Коломиец сумел создать детскую студию, которая на практике учит детей свободному видению в искусстве.

— А от мирового? Харьковское искусство идёт вслед трендам или куда-то своей дорогой?

— В ответе на предыдущий вопрос я отметил тех творцов и направления, которые соответствуют современным мировым тенденциям. А творчество Ивана Светличного, возможно, даже опережает время. Но! Список таких творцов невелик. В городе про них практически не знают, кроме «узких кругов». На городском уровне нет ни одной «долгоиграющей» программы по развитию современного искусства. Да и откуда им взяться. Мы же говорили о нашей публике. Она не только иногда заглядывает на выставки, но в качестве избирателей «награждает» Харьков ещё более консервативными представителями власти. Поэтому и бегаем по замкнутому кругу, и это хорошо, если бегаем, ибо нередко это напоминает «Прогулку заключённых». А свой условный «Пинчук» у нас тоже не объявился. Поэтому все мною перечисленные творцы получили признание и некоторые бонусы за пределами Харькова. В общем, на мир смотреть надо, но при этом нам бы со своим разобраться.

— Скажите, пожалуйста, как профессионал в раритетах: что из сегодняшнего харьковского искусства через двадцать-тридцать-пятьдесят лет станет раритетом? Или классикой.

— Классику, как и положено, «назначат» через сто лет, а кого и позже. Условно классикой потихоньку становится творчество художников конца 1980-х, например, представителей таких творческих независимых групп, как «Литера А» и «Буриме». Как таковых, групп уже нет, это «мемори». Но художники, которые туда входили, в большинстве живы и здравы, продолжают активно работать, а люди понимающие, что не сразу, а потихоньку цены на работы данных художников будут расти, собирают их творчество. Список таких имён гораздо обширнее, чем предыдущий, поэтому и называть их не стану, чтобы, как говорится, никого не обойти.

Скажу только, что Харьков в арт-пространстве остаётся городом с большим потенциалом, но откуда «вымывает» и молодых творцов-экспериментаторов, и наиболее ценные работы художников разных поколений. Увы, ситуация изменится только в том случае, когда до художников будет «дорастать» и публика, и ценители, и меценаты, и городские властные структуры. А изменить столь многое быстрыми темпами в Харькове не получается, не такой у города характер. Сейчас, когда я это говорю, у меня возник словообраз: черепахи идут клином. Но таки идут, и идут вперёд.

Источник